В.В. Нестерук
Пьеса «Одноклассница» в контексте драматургического творчества Ю. Полякова
Пьесы прозаика — всегда необычное и чаще всего оригинальное явление. Драматургические произведения Ю. Полякова, талантливого современного прозаика и публициста, никогда не оставались без внимания зрителей и критиков. Всего автором опубликовано пять пьес: «Левая грудь Афродиты» (1998 г.), «Халам-бунду, или Заложники любви» (1999 г.), «Контрольный выстрел» (2000 г.), «Хомо эректус, или Обмен женами» (2003 г.); последняя по времени издания пьеса «Одноклассница» вышла во втором номере журнала «Современная драматургия» за 2008 год.
Практически все произведения написаны в одном, ироническом, ключе и посвящены разработке социальных проблем. Последняя пьеса не стала исключением. Ю. Поляков отмечает в предисловии к пьесе: «... российский театр словно и не заметил жуткую социально-нравственную катастрофу, потрясшую Россию в 90-е, прошел мимо нее... <...> Это нежелание признавать центральный конфликт эпохи — между обманувшими и обманутыми — фантастически нетипично для нашего театра». Конфликт, имевший место еще в 90-е годы, существует и в настоящее время. Поэтому новая пьеса автора, хотя и является, по сути, продолжением более ранних произведений Ю. Полякова, актуальна и сегодня. Как и предыдущие пьесы, «Одноклассница» посвящена проблеме резкого, для многих неожиданного социального размежевания, власти денег, правды и лжи в общественных и личных взаимоотношениях. Однако новое произведение имеет и ряд особенностей.
Продолжая работать в русле иронического реализма, писатель несколько отступил от уже привычных для читателя «поляковских» принципов. Оставаясь своему индивидуальному методу, драматург, однако, несколько ослабил художественное ироническое начало в пьесе, выдвинув на первое место ироничность публицистическую. В пьесе «Одноклассница» мы видим все черты, присущие идиостилю Ю. Полякова: ироничность («Армия деморализована. Крестьяне спиваются. Пролетариат спился. Интеллигенция... Ну, она у нас всегда была профессиональной предательницей народный интересов»), исповедальность («Сначала подиумы, презентации, дефиле, потом сауны с каруселью. Ванечка, это даже удивительно, как незаметно королева может превратиться в шлюху!»), афористичность («Лучше умереть от отчаянного пьянства, чем от трезвого отчаяния»), философичность («... мне вообще иногда кажется, что жизнь — это просто какое-то издевательство над мечтами»); писатель активно использует разные средства языковой игры.
«Одноклассница», которая жанрово определяется автором как мелодрама, — остро социальное произведение. Анализ современной общественной ситуации вызывает у писателя (а вслед за ним у читателей) ощущение если не полного тупика, то почти трагического распутья, когда любая дорога очень нескоро приведет к желанной цели. Это некая новая грань драматургии Ю. Полякова.
А.А. Никитченко
Поэзия Е. Васильевой после 1913 г. в оценке современников
Для русской поэтессы начала ХХ ст., Е. Васильевой, 1913 г. стал датой творческого и, вместе с тем, духовного возрождения, к которой она шла более четырёх лет после разоблачения её литературной маски, Черубины де Габриак, созданной при поддержке М. Волошина. С этого момента Е. Васильева начинает самостоятельный творческий путь, спроецированный на основе элементов мистико-оккультной поэтики времён её мистификации и последующего развития линии стилизованной лирики в духе русской поэзии начала ХХ ст., в частности символисткой. Образ поэтессы, скрытый под маской Черубины де Габриак, не оправдал ожиданий её поклонников, поэтому, как замечала сама Е. Васильева, «столько людей стало бросать <…> грязью, столько людей даже близких не поняло и отошло <…>».
Кардинально новый виток в судьбе поэтессы образовался благодаря её членству в Антропософском обществе. Не смотря на гонения антропософов со стороны советской власти, вытеснившие Е. Васильеву на Кубань, она увлекла за собой множество последователей, многие из которых принадлежали к когорте творческих личностей: поэтов, драматургов, фольклористов. Теперь, в окружении Е. Васильевой прибывали такие поэты как Е. Бекштрем, Ф. Волькенштейн, С. Маршак, И. Карнаухова, Б. Леман, Е. Николаева, организовавших в 1921 г. союз литераторов «Птичник». Многие из названных единомышленников выразили своё почтение Е. Васильевой в посвященных ей стихотворениях, среди них стихи Е. Николаевой «Ни тоски, ни печали, ни боли…», «К вечеру боль нестерпимей…» и «Приемлю радостно и молча…», все датированы 1922 г. Следует отметить, что после разоблачения мистификации Е. Васильевой ни одно из её стихотворений не было опубликовано, следовательно, новый круг общения поэтессы имел доступ лишь к тем стихам, которые она представляла на заседаниях «Птичника». Близко же с её творчеством периода пост-мистификации были знакомы лишь три человека – М. Волошин, Е. Архиппов, Д. Усов. Давний знакомый Е. Васильевой дал, на наш взгляд, объективную оценку её лирике, заключившую в себе понимание друга и старшего поэта-наставника. В письме к Е. Васильевой от 24 февраля 1923 г. М. Волошин подчёркивает факт наличия мастерства в лирике поэтессы, однако замечает, что её «стихи <…> – это талантливые черновики: <…> их надо закончить и в работе выявить всё то, что недосказано», ведь в них «<…> слова трогательные, тон верный, образы точные». Библиограф Е. Архиппов определил, что «поэт (Е. Васильева – А.Н.) верно владеет даром самоуглубления для распознавания путей своего я <…>». В начале 1920-х годов в планах молодого переводчика и поэта Д. Усова было написание «книги о русских “проклятых” поэтах», в которой было намечено написать о «глубине и трагизме творчества», «известной немощности в литературном проявлении» и «пребывании <…> автора в изысканном кругу “поэтов для немногих”». Имя Е. Васильевой фигурировало в рубрике о русских поэтах, творивших на Родине.
С.Н. Никифорова
кандидат филологических наук
Сатира и юмор как два типа эстетического отношения к комическим явлениям жизни
Интерес к комическому велик в современной гуманитаристике, представители которой пытаются определить границы данного понятия. Комическими принято называть вызывающие смех явления жизни или образы искусства. В многочисленных определениях комического, созданных сторонниками различных теорий, отмечается как существенная черта комических явлений наличие в них скрытых противоречий, составляющих сущность явлений. Комическое определяется как отклонение от нормы, вызванное неожиданным появлением второго смыслового плана, резко контрастирующего с первым (Б. Дземидок, Л.В. Карасев, Д.С. Лихачев, М. Минский, М.Т. Рюмина, В.З. Санников и др.). Большинство современных лингвистов включают понятия «сатира» и «юмор» в понятие «комического». На наличие органической связи комического с юмором и сатирой обращает внимание Н.Н. Киселев: «Сатира и юмор - это два типа эстетического отношения к комическим явлениям жизни, два принципа оценки и изображения комического противоречия действительности, которым соответствует два вида смеха: смех мягкий, добродушный, иногда даже восторженный, и смех злой, гневный, саркастический». По словам авторов СЛТ, «в соответствии с природой объекта, с одной стороны, и целями субъекта - с другой, комедийно-эстетическое отношение имеет два основных типа - сатиру и юмор». Объект юмора - явление, заслуживающее критики, но не резкой, уничтожающей; объект сатиры - явление отрицательное, которое подвергается более суровой критике. Юмор, утверждая сущность явления, стремится освободить его от каких-либо недостатков, сатира же отрицает осмеиваемое явление и противопоставляет ему идеал. В художественном произведении типы и оттенки комизма проявляются на всех уровнях текста. Прагматическая заданность текста, интенция его автора определяют выбор стилистических приемов, художественных средств комедийной обработки языкового материала.
Современные исследователи выделяют две модели создания комического: 1) высокое представлено в снижающей форме – «демократическая» модель; 2) низкое приподнято на ту высоту, которой оно не может соответствовать – «аристократическая» модель. В первом случае, названный «низким» словом «высокий» референт теряет в статусе, во втором случае происходит ироническое «возвышение» низкого. Комедийная обработка жизненного материала требует таких художественных средств, с помощью которых заостряются противоречия, стимулируется эффект неожиданности, эстетические идеалы противопоставляются осмеиваемому явлению.
В своей работе, посвященной проблемам комизма и смеха, В. Пропп называет следующие средства, при помощи которых могут быть представлены комические образы, ситуации, сюжеты, действия: пародирование (скрытое и явное), сравнение, аллегория, сопоставление, алогизм, гиперболизация, гротеск. Автор, рассматривая языковые средства создания комического, отмечает, что язык комичен не сам по себе, а потому, что он отражает некоторые черты духовной жизни говорящего, несовершенство его мышления. Язык представляет собой богатейший арсенал средств комизма и осмеяния.
А.Ю. Новаков
Вл. Соловьев в спорах о наследии М.Ю. Лермонтова
Замысел статьи о Лермонтове родился у Вл.Соловьева в конце 1890-х гг., после завершения им статьи «Судьба Пушкина». В 1899 г. Соловьев выступал в Петербурге с публичной лекцией о Лермонтове, ее текст и стал основой статьи, впервые опубликованной в журнале «Вестник Европы» в 1901 г. Концепция Соловьева была сформулирована им еще в начале статьи, где он обусловил личную судьбу поэта и особенности его творчества «ницшеанством». Он тесно связывал творчество поэта с его личной судьбой, особенностями биографии пояснял особенности поэзии. Так, ему представлялось, что неизгладимый отпечаток на характер Лермонтова наложило его происхождение от шотландского предка, воина и поэта. Это обусловило, по словам критика, умение подниматься над житейским пониманием вещей, однако чуткость и прозорливость такого рода не была бы возможной, если бы поэт не был сосредоточен в жизни и поэзии на самом себе, с вниманием не слушал бы внутренний голос, не любовался своими собственными чувствами. Для Соловьева Лермонтов есть исключительное для русской поэзии явление, причем сочувствие, умение воспринять чужую боль и поэтически выразить ее критик также возводит к происхождению поэта. Как и многие его современники, автор статьи создает оппозицию «Пушкин – Лермонтов», которая дает ему возможность противопоставить два поэтических чувства.
Как показывает анализ статьи о Лермонтове, в поэте Соловьев не видел никакого «раздвоения», жизненное и поэтическое были в нем слиты воедино, и первое определяло специфику второго. Оппозиция Пушкин – Лермонтов позволяет критику также подтвердить особую прозорливость Лермонтова, предвидевшего и предсказавшего свою смерть, а также охарактеризовать их в отношении к собственному творчеству: Пушкин страдал высокомерием, а Лермонтов ставил над собой особый фаталистический эксперимент. Останавливается Соловьев также и на двух дуэлях. Смерть Лермонтова представляется Соловьеву экспериментом над самим собой, попыткой проверить собственные предчувствия и осознается им как «гибель». Выявленные им черты личности и творчества Лермонтова Вл.Соловьев объяснял особенностями явления, получившего свое выражение в статьях Ф.Ницше. «Сверхчеловеческое», которое, несомненно, было в Лермонтове, он, по словам критика, истолковал, понял и использовал неверно, что и привело его к преждевременной гибели.
Эта статья Вл.Соловьева стала толчком к дискуссии о «сверхчеловеческом» в Лермонтове, в которой принял участие Д.Мережковский статье «М.Ю.Лермонтов. Поэт сверхчеловечества». В докладе сопоставляются точки зрения двух критиков, определяются основные аспекты полемики между ними.
