Е. Т. Русабров
Приключения сверхмарионетки в России. (Миф о кукле Э. Г. Крэга и театральный процесс в России и Советском Союзе)
Статья Эдварда Гордона Крэга «Актер и сверхмарионетка», написанная в 1907 году, прежде всего являла собою блестящий и броский по форме эстетический манифест, рассчитанный на эпатаж общественного мнения и провокацию широкой профессиональной дискуссии. Символом странной, экзотической театральной утопии Крэга стал воспринятый многими как исключительно агрессивное начало образ некоей сверхмарионетки, «грядущей на смену» современному актеру. Вместе с тем внимательному взгляду посвященных, то есть тех, кого всерьез волновали проблемы обновления сценического языка, в причудливых крэговских мифологемах открывалась цельная и вполне конкретная программа театральной реформы. Именно в России (а затем и в Советском Союзе) идея такой реформы была воспринята с особой заинтересованностью и впоследствии дала выдающиеся результаты. Теорию сверхмарионетки по-своему восприняли, осмыслили и применили на практике такие режиссеры-новаторы, как Мейерхольд, Таиров, Вахтангов, Курбас. Их творческие и человеческие судьбы самым непосредственным образом (вплоть до роковых исходов) связаны с идеями Крэга.
С. Г. Тихонов
Мольер в русской художественной культуре конца XVIII – начала XIX вв.
Мольер, создав свой театр «высокой комедии», принадлежал к числу тех писателей, которые могут считаться «иностранными» для русских только формально, по духу войдя в русское литературное сознание вполне органические еще в конце XVIII века. Оставшись в духовной жизни России и в XIX в., он обрел здесь вторую родину, вызвал к жизни достойных соперников на русской почве. Творчеству Мольера как литературному факту, имевшему смысл эстетического фона для развития литературного процесса в России (конец XVIII – начала XIX вв.), посвящено настоящее сообщение.
Т. И. Тищенко
Незамеченная полемика («Черная женщина» Н. И. Греча в оценке О. И. Сенковского)
Успех романа Н. И. Греча «Черная женщина» современники связывали с влиянием, оказанным на читателей хвалебной рецензией О. И. Сенковского. Особенно характерна в этом отношении запись в «Дневнике» А. В. Никитенко от 29 июня 1843 г. Однако ни проницательный, вдумчивый Никитенко, ни позднейшие исследователи не заметили, что обрамленная комплиментами статья Сенковского заключала в себе по сути отрицательную оценку романа Греча. Язвительно прокомментированный Н. Г. Чернышевским, этот колоритный эпизод истории русской критики заслуживает обстоятельного анализа и объективного осмысления.
Е. В. Фалина
Лирическая драма С. Есенина «Пугачев»
Для творчества С. Есенина характерно использование в лирике драматического начала. Так, «Пугачев», представляя собой драму по форме, по сути является лирической поэмой. Как и предполагается в драме, большая часть текста распределена между вторичными субъектами речи: участниками исторических событий. Однако реплики и монологи действующих лиц лишь отражают внутреннюю борьбу лирического героя Есенина. Сюжетно-композиционные средства драмы (введение реальной топонимики, построение отдельных глав как сцен), использованы поэтому для воспроизведения душевного конфликта, который усиливается именно введением драматической формы.
В. Л. Черная
Прокопий Ляпунов в трактовке В. К. Кюхельбекера и О. П. Шишкиной
В докладе сопоставляются два взгляда русских писателей-современников на фигуру участника событий Смутного времени Прокопия Петровича Ляпунова. Речь идет о драме В. К. Кюхельбекера «Прокопий Ляпунов» 91834) и о романе с аналогичным названием (1845) О. П. Шишкиной. Авторы обоих произведений творили независимо друг от друга (пьеса была написана раньше, а издана лишь в 1834 г.) и потому можно четко проследить, как отличаются концепции одного и того же образа в зависимости от политических взглядов и симпатий писателя. Кюхельбекер рисует Ляпунова в традициях высокой вольнолюбивой гражданской поэзии декабристов. Роман же Шишкиной полон исторических аллюзий, и образ главного героя неоднозначен.
