Светлана Смелянская
Мой любимый педагог*
В один из сентябрьских дней в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонил президент Сан-Франциского клуба библиофилов Борис Розенфельд.
– Я получил из Израиля письмо, – сказал он, – в котором мой друг, президент иерусалимского общества библиофилов, сообщает, что скоро в Сан-Франциско приедет Татьяна Лившиц. Она привезет на презентацию изданную недавно книгу избранных работ ее отца Льва Яковлевича Лившица. Может быть, ты слышала это имя, он – харьковчанин, известный литературовед и театральный критик.
– Что?? – вскричала я. – Ты сказал "Лев Яковлевич Лившиц"? Да это же мой любимый педагог! Гордость Харькова! Умница! Эрудит! Удивительный человек!
Я была счастлива. Не буду скрывать, был у меня еще один повод для радости. Дело в том, что сейчас я работаю над книгой, один из разделов которой посвящен людям, сыгравшим значительную роль в моей жизни. И открывает этот раздел уникальная личность – Лев Яковлевич Лившиц.
Ожидая приезда гостей из Израиля, я начала просматривать свои архивы с надеждой найти в них что-нибудь об Учителе. И… о, счастье! Нашла свою статью на пожелтевшей от времени бумаге, опубликованную в газете "Харьковский университет" в апреле 1962 года. Цитирую: "Школа заставила о многом задуматься (к итогам педагогической практики)… Мы хотим выразить глубокую благодарность Льву Яковлевичу Лившицу, который с большим чувством такта и юмора сумел провести обсуждение наших уроков в такой яркой форме, что оно принесло не меньше пользы, чем сами уроки".
Да, педпрактика готовила нас к работе в школе. В связи с этим я хочу рассказать историю, которая определила всю мою дальнейшую жизнь. И связана она, конечно же, со Львом Яковлевичем. Было это так…
На третьем курсе университета я училась на двух факультетах – филологическом и общественных профессий (отделение журналистики). В это время у меня уже родился сын, который стал первым ребенком на курсе – "сыном полка", – вернее, нашего курса. Времени и на учебу, и на домашние заботы, и на воспитание ребенка явно не хватало. Что делать? Мои однокурсники, желая помочь мне, добились моего освобождения от предстоящей педпрактики. Я, конечно, была рада. И вдруг узнаю, что педпрактикой будет руководить сам Лившиц. Нет, такой счастливой возможности я не могла упустить! Каждая встреча со Львом Яковлевичем, будь то спецкурс или разбор студенческих работ, всегда вызывала у меня восторг: умен, талантлив, блистательный специалист, доброжелателен, с удивительным чувством юмора. Все девочки нашего курса были в него влюблены (и я не составляла исключения).
Как старательно я готовилась к итоговому уроку! Разучила со всем классом ритмичные стихи и песни. Все было выстроено верно и в методическом, и в воспитательном плане. И вот, наконец, урок. Дети старались изо всех сил, отвечали без единой ошибки. Молодцы! Все в восторге: и ученики, и учителя, и однокурсники, и я сама. Через пару дней иду на разговор с Учителем, предвкушая триумфальный финал.
Увы! Увы! Увы!!!
Лев Яковлевич говорит: "По уроку у меня претензий нет, все сделано серьезно и интересно, но… ты знаешь, Света, у меня такое ощущение, что идти тебе нужно не в школу, а в … театр!"
Господи, как я переживала, сколько слез пролила… А потом, когда начала работать в театре кукол, поняла, что Лев Яковлевич провидчески предсказал мою судьбу. Спасибо Вам, мой дорогой Учитель, спасибо за мудрость и честность!
Прошло 34 года после смерти Льва Яковлевича (он ушел из жизни в 44 года, на пороге своих главных свершений), но я никогда не забывала его. А если у меня что-то получается удачно, я всегда говорю: “А ведь Лёвушка (так нежно мы его называли) был прав!”
* Впервые опубликовано в газете "Взгляд" (Сан-Франциско) 23-29 окт. 1999 г.
