И. П. Зайцева

доктор филологических наук, доцент

Л. Я. Лившиц как интерпретатор классической драматургии

Художественная речь, воплощаемая в литературных произведениях различных жанров, как известно, представляет специфическую коммуникативную систему, где все используемые средства подчинены прежде всего эстетической функции. Эта подчиненность в значительной степени определяет и своеобразие соотнесённости художественных словесных структур с внеязыковой действительностью, хотя нельзя не учитывать, что соотношения такого рода необыкновенно разнообразны и зависят от времени создания произведения, его принадлежности к определенному литературному направлению, использованного автором художественного метода, жанра, особенностей идиолекта и других факторов. Изучение характера дискурсивности художественных текстов (форм соотнесённости художественной картины мира с внеязыковой действительностью и т. д.) в будущем, безусловно, займет в филологических исследованиях одно из ведущих мест. Собственно, элементы дискурсивного анализа уже присутствуют во многих комплексных методиках интерпретирования фактов словесно-художественного творчества, рассматривающих речевое произведение с учётом философских, психологических, культурных и т. д. особенностей, так или иначе с ним связанных (известно, что интерес к изучению художественных текстов подобным образом в последние десятилетия резко вырос). Очевидно, однако, и то, что дискурсивность художественных текстов, принадлежащих к разным литературным родам, при наличии ряда общих признаков, безусловно, имеет и отличительные свойства, поскольку в основе каждого из родов литературы лежит особый, отличающийся от других, принцип художественного осмысления действительности.

Л. Я. Лившиц принадлежит к плеяде отечественных филологов, которые уже в середине ХХ-го века заложили основу понимания драматургического произведения как дискурсивного построения, вобравшего в себя множество элементов внеязыкового свойства (культурного, социального, психологического и иного характера), в той или иной мере манифестируя эпоху, в какую они создавались (и, в соответствии с требованиями драматургического жанра, чаще всего воссоздавали в словесно-художественной форме жизненный контекст, этой эпохе присущий). К сожалению, в относительно полном виде применяемый учёным для интерпретации драматургии подход стал известен широкому кругу исследователей значительно позже своего появления – лишь после выхода в свет сборника работ Л. Я. Лившица «Вопреки времени. Избранные работы» (Иерусалим – Харьков, 1999), где основное место занимает монографическое исследование «Драматическая сатира М. Е. Салтыкова-Щедрина «Тени». Эта монография содержит блестящие образцы применения к материалу драматургии дискурсивного анализа, принципы которого перекликаются с многими новейшими филологическими теориями, появившимися во второй половине и конце прошлого века (это, к примеру, концепция французской школы театральной семиотики, в которую входят А. Юберсфельд, Р. Барт и другие).

Интерес Л. Я. Лившица к драматургии нашёл выражение не только в академических работах, ставших сегодня филологической классикой, но и в оригинальных, сочетающих глубину исследовательского анализа с яркой образностью, искромётностью формы отзывах о послевоенных спектаклях Харьковского театра имени Т. Г. Шевченко. Нам уже приходилось писать об уникальности индивидуально-авторского исследовательского почерка, проявившейся в театральных рецензиях Л. Я. Лившица. Это, в частности, рецензия на спектакль «Ярослав Мудрый» по пьесе И. Кочерги, который был осуществлён театром в 1946 году и где в полной мере проявился талант автора и как критика-театроведа, и как блестящего оратора; это также созданная в соавторстве с Б. Л. Милявским рецензия на спектакль по знаменитой пьесе А. Н. Островского «Гроза» (подробнее см. об этом в материалах предыдущих – ХI-х и ХII-х – чтений молодых учёных, посвящённых памяти Л. Я. Лившица).

Представляется, что отмеченные стороны исследовательского подхода Л. Я. Лившица в анализу драматургического дискурса особенно удачно сочетаются при интерпретировании классических драматургических произведений (тем более – вошедших в фонд лучших классических произведений), восприятие которых адресатами любого ранга (актёрами, режиссёрами, читателями-зрителями, критиками) всегда имеет определённую специфику. В подобных случаях концепцию автора-драматурга, отличающуюся, как правило, не только глубиной художественного осмысления той или иной проблемы, и нередко выражено нестандартной позицией, игнорировать невозможно: чаще всего точкой отсчёта для всех последующих интерпретаций пьесы служит именно она. На наш взгляд, именно сочетание (точнее – постоянное удерживание в поле зрения двух аспектов, двух граней драматургического произведения) при интерпретации классической драматургии двух позиций – академической (учёного-филолога) и критико-полемической (театрального критика) – в значительной степени и обусловливают эффективность применяемого метода и его интерес как для филологов, изучающих драматургию, так и для представителей театральной критики.

В качестве иллюстрации приведём фрагмент из театральной рецензии Л. Я. Лившица «О прошлом – во имя будущего (Пьеса «Егор Булычов и другие» М. Горького в театре им. Т. Г. Шевченко)», датированную 30 марта 1947 г., где удивительно гармонично взаимодействуют дань прошлому с остротой ощущения современности поставленных драматургом проблем, решение которых необходимо для движения вперёд: «Вряд ли заслужил бы упрёк театр, который увидел в «Егоре Булычове» только прекрасную историческую пьесу, только драматическую летопись событий, тридцать лет назад потрясших буржуазную Россию. Такие спектакли шли, польза и поучительность их несомненны, и оценены они были по заслугам. И всё же подобные постановки при любых своих достоинствах обращены к прошлому, ибо они стараются воссоздать только прошлое.

Горьковский спектакль, поставленный в театре им. Шевченко режиссером Б. Нордом, принципиально иной. Есть здесь историческая достоверность в изображении деталей быта, обстановки, костюмов (художник Д. Власюк). Метко и точно воскрешают жанровые картинки минувшего артисты, выступающие даже в таких небольших ролях-эпизодах, как трубач (арт. М. Покотило), знахарка Зобунова (арт. С. Лор и Д. Миргород) или доктор (арт. Н. Савченко), Театр бережно сохранил и передал на украинском языке сочность и своеобразие речевых характеристик героев Горького». Исследовательски-критический талант Л. Я. Лившица проявился безусловно и в том, что более полувека назад он чрезвычайно точно и убедительно сформулировал в рецензии на спектакль по пьесе М. Горького мысль о неразрывности двух славянских культур – русской и украинской (идея, которая в наше время некоторыми горе-патриоами подвергается в Украине сомнению): «Всё это есть, но не это определяет облик и смысл работы шевченковцев. Работы документально подробной, верной в деталях и одновременно совсем не похожей на ту музейную экспозицию, которая только обогащает наше знание старины, «Егор Булычов» в постановке театра им. Шевченко помогает жить, мыслить, бороться сегодня и завтра. Исторически конкретный, спектакль этот, разумеется, не может быть злободневным, но он глубоко и подлинно современен. Это относится не только к оригинальной и политически острой философской концепции постановки – об этом речь впереди. Пьеса великого русского писателя на сцене лучшего украинского театра – событие, ярко воплощающее бессмертную дружбу народов нашей Родимы, кровную связь русской и украинской культур». И поскольку уже прошло достаточно времени, чтобы убедиться в правоте приведённых и многих других высказываниях одного из самых ярких представителей харьковской филологической школы середины ХХ-го века Льва Лившица, не пора ли и нам, представителям филологии века ХХI-го, сосредоточить свои исследовательские устремления прежде всего на изучении диалога русской и украинской культур, широко и многолико проявляющегося и сегодня? Думается, это целесообразно в первую очередь потому, что подобный подход позволит выявить, распространить и утвердить в нашем обществе наиболее жизнеспособное и эстетически значимое в культуре двух братских славянских народов, связанных, по выражению Л. Я. Лившица, бессмертной дружбой.