Рогаткина Е.А.

Поэтическое творчество А.Н. Плещеева в неоднозначных отзывах литературной  критики

П.Вейнберг писал: «Поэзия Плещеева есть во многом выражение и отражение его жизни. Он принадлежит к категории поэтов с совершенно определенным характером, сущность которого исчерпывается каким-нибудь одним мотивом. В поэзии Плещеева этот мотив — гуманность в самом обширном и благородном значении слова».

Н.Добролюбов, отмечая, что в стихах Плещеева слышны «какое-то внутреннее тяжелое горе, грустная жалоба побежденного бойца, печаль о несбывшихся надеждах юности», замечал все же, что эти настроения не имеют ничего общего с «жалобными стонами плаксивых пиитов прежнего времени». Отмечая, что подобный переход от изначальной возвышенности надежд к разочарованию характерен вообще для лучших представителей русской поэзии, он писал, что «…грусть поэта о неисполнении его надежд не лишена… общественного значения и дает стихотворениям г. Плещеева право на упоминание в будущей истории русской литературы».

А. Плещеев не был новатором формы: его поэтическая система, сформировавшаяся в русле пушкинской и лермонтовской традиций, опиралась на устойчивые словосочетания, сложившиеся ритмико-синтаксические схемы, хорошо разработанную систему образов. Одним критикам это представлялось свидетельством подлинного вкуса и таланта, другим — давало основание называть некоторые его стихотворения «бесцветными», обвинять его в «несамостоятельности» и «однообразии». Плещеева нередко упрекали в увлечении отвлеченными понятиями и высокопарными метафорами («Всем врагам неправды черной, восстающим против зла», «Меч народов обагрен», «Но высокие стремленья в жертву пошлости людской принесли…»). При этом сторонники поэта отмечали, что дидактизм такого рода был формой эзоповской речи, попыткой обойти цензуру.

М.Михайлов, одно время критиковавший Плещеева, уже в 1861 году писал, что «…за Плещеевым осталась одна сила — сила призыва к честному служению обществу и ближним».

Из историков литературы XX века отрицательная оценка творчества Плещеева принадлежит Д.Святополку-Мирскому. Он писал в предисловии к поэтической антологии, что Плещеев «вводит нас в подлинную Сахару поэтической бездарности и некультурности», а в своей «Истории русской литературы» отмечает: «Гражданская поэзия в руках наиболее значительных ее представителей стала подлинно реалистической, но рядовые гражданствующие барды зачастую были такими же эклектиками, как и поэты „чистого искусства“, а в покорности условностям еще их превосходили. Такова, например, плоская и скучная поэзия очень милого и почтенного А. Н. Плещеева».

Несмотря на столь различную оценку поэзии, большинство литературоведов обращали свое внимание на индивидуальную, «особую чистоту и прозрачность поэтического языка Плещеева», искренность и задушевность, смягченность тонов его поэтической палитры, эмоциональную глубину внешне крайне простых, бесхитростных строк.