Роговская А.Г.

Ю.Н. Тынянов-романист в свете советской критики

Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения творчества Ю.Н. Тынянова в контексте современной ему исторической эпохи

Ю.Н. Тынянов обратился к художественному творчеству уже будучи довольно известным теоретиком и историком литературы, поэтому, естественно, его исторические романы и повести не могли остаться без внимания критики. М. Горький, Б. Эйхенбаум, В. Каверин, Л. Рахманов, А. Гурштейн, П. Громов, А. Старчаков высоко ценили произведения автора, однако, количество негативных критических отзывов конца 1920х-1930х гг. о романистике Тынянова весьма внушительно.

Первый исторический роман Тынянова «Кюхля. Повесть о декабристе» был написан в 1925 г. По признанию самого автора, переход от науки к литературе не был прост. Изначально предполагалось, что Тынянов напишет книжку объемом не более 80-и страниц для среднего и старшего школьного возраста, но, увлекшись, писатель «перевыполнил план чуть ли не на четыреста процентов» [1]. Роман был встречен критикой благожелательно, учитывая 100-летний юбилей восстания декабристов. Критики были единодушны в том, что проза данного автора (историческая проза в целом, не только «Кюхля») заведомо рассчитана на знание читателем эпохи, на возникновение определенных ассоциаций, проведение параллелей. М. Горький писал в письме К. Федину в 1926 г.: «после «Войны и мира» в этом роде и так никто еще не писал», замечая, однако, что он не пытается уравнять Тынянова с Толстым. В. Шкловский считал, что Тынянову удалось то, что не удалось Радищеву: Тынянов в своем произведении смог воскресить осмеянного после декабристского восстания Кюхельбекера, а Радищев не смог сделать то же с осмеянным Екатериной Тредиаковским [2].

Еще в университете, начав изучать Грибоедова, Тынянов, по его собственным словам, испугался того, «как его не понимают и как не похоже все, что написано Грибоедовым, на все, что написано о нем историками литературы» [3]. Закономерно, что подобная вопиющая несправедливость, замеченная Тыняновым-исследователем, побудила Тынянова-писателя создать второй роман – «Смерть Вазир-Мухтара», – который не был воспринят критикой единодушно. Такие авторы как Б. Вальбе, Н. Маслин и Л. Цырлин говорили, что после «Кюхли» он обманул ожидания, Тынянова упрекали в отсутствии исторического оптимизма, в слишком сильной увлеченности исторической объективностью (Е. Книпович), в том, что он обрекает своих героев на измену (Л. Цырлин), в бездушности, лживости и излишней вычурности (Вл. Ходасевич). Впрочем, Ходасевич известен своим негативным отношением к формалистам вообще, продолжая считать их ставленниками большевизма вплоть до искоренения формализма советской властью. Только после гибели формализма в Советской России он ввел в свой инструментарий критика многие формалистские термины и оправдывал изучение формы в искусстве. М. Горький придерживается другого мнения, называя «Смерть Вазир-Мухтара» «хорошей, интереснейшей, «сытной» книгой» [4, с. 458]. Б. Эйхенбаум усматривал в стилистике романа, а, в частности в смещении традиций, когда, по словам Бориса Михайловича, «Слово о полку Игореве» становится современнее Брюсова, влияние В. Хлебникова. Вообще, для Эйхенбаума статья Тынянова «О Хлебникове» тесно связана с романом, ведь в романе реализуются принципы, декларируемые в статье: автор в своем произведении стремится преодолеть традиционные принципы повествования, ввести казуальные подробности, смешать «высокий строй и домашние подробности» [5, с. 407], как, например во фразе, которую Вл. Ходасевич вывел в качестве логического следствия из нескольких и был её возмущён: «У Грибоедова было тонкое бельё и была родина» [6, с. 82-83]. Другой соратник Тынянова по ОПОЯЗу, В. Шкловский считал его второй роман более удачным, чем «Кюхля»; он определил творческий метод писателя как «метод сталкивания материала и выделения нового» в противовес «методу впечатывания», характерному для традиционного исторического романа [2]. Сам автор так характеризовал свой метод «там, где кончается документ, там я начинаю» [7, c. 8], хотя и с некоторыми оговорками. Тынянов не верит «конфетной истории» А.П. Берже о благородстве начальника персидского батальона русских дезертиров Самсон-Хана, который, согласно Берже, велел своим солдатам не сражаться против российских войск в русско-персидской войне 1826-1828 гг. Писатель преобразует её согласно своим убеждениям и в один день пишет главу о Самсон-Хане.

Примечательно, кстати, что зачастую одна и та же особенность прозы Тынянова, отмеченная разными критиками, вызывает у них противоположные реакции. Так, употребление местоимения «он» вместо упоминания имени Пушкина в романе «Пушкин» воспринимается А. Гурштейном как невинное чудачество автора в целом «нужной и привлекательной книги» [8, с. 201]; Вл. Ходасевич же, анализируя повесть «Восковая персона» и обнаруживая тот же приём, утверждает, что такое повествование запутывает читателя, а формалистский принцип усложнения становится обыкновенной путаницей [9, с. 128]. Л. Рахманов даже «надолго поссорился с близким по литературной юности» Л. Цырлиным после выхода в свет его «неглупой, но во многом несправедливой» книги «Тынянов-беллетрист» (1935 г.) [10, с. 295].

Критика малой прозы Ю. Тынянова – исторические повести «Подпоручик Киже» (1928), «Восковая персона» (1931), «Малолетный Витушишников» (1933) – закрепила за ним такие характеристики как фаталистический взгляд на историю, пессимизм, отсутствие исторической перспективы (Л. Цырлин, М. Серебрянский).

Последний, незавершенный роман «Пушкин», масштабное, капитальное произведение (1ая и 2ая части – 1935-37 гг., 3я часть – 1943 г.) в 1930е-1й половине 1940х гг. получал положительную оценку критиков, в 1939 г., через два года после столетия со дня смерти Пушкина, Ю. Тынянов был награжден орденом Трудового Красного Знамени (но, почти сразу после смерти автора, об этом произведении появились противоречащие друг другу отзывы). Б. Эйхенбаум в своей статье «Творчество Ю. Тынянова», подчёркивая научность, историчность художественной прозы Тынянова, называет «Кюхлю» «художественной диссертацией, скрывающей в себе итог предварительного изучения документов и материалов», «Смерть Вазир-Мухтара» – «научным романом, содержащим новую концепцию и разгадку личности Грибоедова и его судьбы», а роман о Пушкине представляется ему «большой художественной монографией, последовательно раскрывающей темные места пушкинской биографии и бросающей свет на всю историю его жизни» [5, с. 419]. «Пушкин» Тынянова не может существовать независимо от множества литературных произведений Золотого века, по замечанию А. Гурштейна, сравнивающего его с самодостаточным романом Л. Толстого «Война и мир».

В целом же, негативные рецензии на исторические романы и повести Ю. Тынянова хотя и многочисленны, но почти все они принадлежат перу «идеологически правильных», политизированных авторов. Художественные произведения Тынянова взаимосвязаны с его литературоведческими исследованиями, опальными по причине принадлежности автора к формалистам. Примерами этой взаимосвязи могут служить такие факты, как то, что появлению «Кюхли» предшествовало написание целого ряда научных статей о Кюхельбекере или то, что в процессе работы над романом «Пушкин» Тынянов сделал научное открытие – и была создана статья «Безымянная любовь». Русский советский критик и литературовед П.П. Громов одним из первых установил соотношение между научной и деятельностью Тынянова и его творчеством; также он усмотрел в исторической прозе Юрия Николаевича превосходство над формализмом: «Тынянову удалось найти то, чего не нашла его школа: индивидуальный внутренний мир художника в сочетании с историчностью освещения литературного дела писателя» [11]. Его интерес к истории явно не был бегством от современной ему действительности. Обращаясь в своих произведениях к событиям прошлого, автор переосмысливает современные ему события и, потому наиболее целесообразным представляется изучение совокупности историко-биографических романов и работ по истории литературы, проливающих свет на жизнь и творчество таких личностей как В.К. Кюхельбекер, А.С. Грибоедов и А.С. Пушкин. Неоспоримым и общепризнанным является тот факт, что Тынянов стоял у истоков создания советского исторического романа.

ЛИТЕРАТУРА

1. Чуковский К.И. Первый роман / К.И. Чуковский // Воспоминания о Ю.Тынянове. Портреты и встречи / Сост.: В.А. Каверин. – М.: Советский писатель, 1983. – 312 с.
2. Шкловский В.Б. Успех писателя / В.Б. Шкловский // Воспоминания о Ю.Тынянове. Портреты и встречи / Сост.: В.А. Каверин. – М.: Советский писатель, 1983. – 312 с.
3. Тынянов Ю.Н. Автобиография / Ю.Н. Тынянов // Сборник «Советские писатели» Автобиографии в 2-х томах, Т. 2 – Гос. изд-во худ. литературы, М., 1959. – С. 480.
4. Горький и советские писатели: Неизданная переписка / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; Ред. тома И. С. Зильберштейн и Е. Б. Тагер // Литературное наследство, Т. 70 – М.: Изд-во АН СССР, 1963. – 736 с.
5. Эйхенбаум Б. Творчество Ю. Тынянова / Б. Эйхенбаум // Эйхенбаум Б. О прозе: Сб. ст. / Сост. и подгот. текста И. Ямпольского; Вступ. ст. Г. Бялого. – Л.: Худож. лит. Ленингр. отд-ние, 1969. – С. 380-420.
6. Тынянов Ю.Н. Смерть Вазир-Мухтара / Ю.Н. Тынянов. – М.: Правда, 1988. – 464 с.
7. Гурштейн А.А. Роман Тынянова о Пушкине [Статья опубликована в журнале «Октябрь» №8, 1937] / А.А. Гурштейн // Гурштейн А.А. Избранные статьи –. М.: Советский писатель, 1959. – С. 198-201.
8. Ходасевич В. Ф. Восковая персона // Собрание сочинений: В 4 т. Т. 2. Записная книжка. Статьи о русской поэзии. Литературная критика 1922—1939. — М.: Согласие, 1996. – 230 с.
9. Рахманов Л. Старый любительский снимок / Л. Рахманов // Воспоминания о Ю.Тынянове. Портреты и встречи / Сост.: В.А. Каверин. – М.: Советский писатель, 1983. – 312 с.

10. Тынянов Ю.Н. Как мы пишем / Ю.Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. Литературный факт / вступ. ст., коммент. В.И. Новикова; сост. О.И. Новиковой. – М.: Высшая школа, 1993. – 319 с.

11. Громов, П.П. Человек и история / П.П. Громов // Литературное обозрение, № 5–6. – 1940.