М. Ю. Тарарак,
кандидат филологических наук, доцент
Стихи И. Эренбурга периода Первой мировой войны в оценке критики
«Стихи о канунах» (1915) тяжело проходили цензуру и были выпущены в свет с некоторыми затруднениями. Книга вызвала немногочисленные отклики: в активную фазу вступала мировая война, внимание читателей было приковано к общественно-политическим, а не к культурным событиям. Из наиболее весомых назовем статью М. Волошина «Илья Эренбург – поэт» (1916), в которой критик бросает взгляд на все поэтическое творчество поэта. М. Волошин одним из первых обратил внимание и на то, что в основе концепции мира поэта лежит неприятие земной жизни» и что «Богоборчество – один из родников его поэзии».
В рецензии В. Брюсова, помещенной в газете «Русские ведомости», главное внимание было сосредоточено на концепции мира. «Боясь всякого лицемерия, всякой условности, – писал Брюсов, – И. Эренбург тоже заходит слишком далеко и почти исключительно изображает лишь отвратительное и в своей душе, и в окружающих. Всего более привлекают внимание И. Эренбурга гнойники верхов современной культуры. Выследить все позорное и низменное, что таится под блеском современной европейской утонченности, – вот задача, которую (сознательно или бессознательно) ставит себе молодой поэт». Противоречивость «Стихов о канунах» отмечал в своей рецензии Ю. Айхенвальд. По его мнению, в книге, с одной стороны, «там и здесь проступает и прежний Эренбург», но «иногда привлекает к себе дерзкая и ядовитая мысль, умственная белена».
В декабре 1916 г. Эренбург выпустил в свет новую книгу, названную «О жилете Семена Дрозда. Молитва». Небольшой тираж – всего сто экземпляров – обусловил и немногочисленность печатных откликов на эту книгу. Один из них принадлежит Ю. Айхенвальду, который писал в газете «Речь», что в новой книге поэта сочетается «очень изысканная и причудливая форма» с «намеренной грубостью, которая именно превратилась в тонкость». Стиль книги рецензент определял как барочный, сквозь который «проступает нечто очень серьезное, и глубокое, и трогательное».
Следующую книгу поэта, «Молитва о России», ждала совершенно другая судьба: она была встречена волной рецензий. Общего мнения об этой книге не сложилось: в одних рецензиях поэта ругали за то, что в других называли достоинством. Зачастую это определялось политической позицией рецензентов. Скажем, представители лагеря футуристов, как, например, В. Шершеневич, совершенно определенно осуждали именно политическую позицию Эренбурга. Рецензент даже считал «Молитву о России» «совершенно недопустимой» книгой. Известен и негативный отклик В. Маяковского, в единственном выпуске «Газеты футуристов» назвавшего поэта «перепуганным интеллигентом». Рецензент «Русских ведомостей», хотя и не имел в виду политического аспекта «Молитвы о России», все же не увидел в ней поэзии в точном смысле этого слова. К. Большаков определял жанр этой книги не как сборника стихотворений, а именно как молитвы. Резко негативной была реакция на эту книгу С. Ауслендера, писавшего, что поэт надел «маску дешевого кликушества и столь же безвкусно и бессильно воспевающий разбитый Кремль и зверства большевиков, как недавно описывал изысканные гостиные и шоколад в лиловых чашечках». Думается, на оценку стихов поэта периода первой мировой войны существенное влияние оказала общественно-политическая ситуация.
