Е.А. Андрущенко

доктор филологических наук, профессор

Об одном из случаев текстологии Д.С. Мережковского.

В монографии Л.Я. Лившица о «Тенях» М.Е. Салтыкова-Щедрина со всей очевидностью показаны исследовательские возможности текстологического анализа. В докладе рассматривается история одного текста Д.С. Мережковского, дающая представление о методе его работы с источниками и самых общих особенностях его творческого метода, вытекающее из текстологического обследования текста.

В процессе его изучения подтвердилось давнее наблюдение Д.С. Лихачева о том, что изучая наброски, черновики, историю текста произведения, текстолог «может тоже сказать что-то о творчестве писателя, что не входило в его намерения. <…> И в известной мере нарушая замысел, т.е., вернее, выходя за пределы замысла автора, текстолог глубже проникает в смысл произведения. Потому-то так привлекательны результаты работы текстолога для истолкования творчества писателя». Д.С. Лихачев говорил о нескромности текстолога, который «заглядывает к автору и с парадного входа, и с черного, читает и толкует черновики, не предназначавшиеся для чтения, рассматривает отдельные варианты произведения. Он не ограничивается окончательным текстом, он рассматривает всю его историю». В случае с Д.С. Мережковским это приводит иногда к уничтожающим для писателя результатам и, как он сам писал о И.С. Тургеневе, открывает «наготу покойника». Подобная «нескромность», конечно, ведет к нарушению «авторской воли», «намерений автора»: писатель вряд ли бы хотел, чтобы были обнаружены и предъявлены читателю, например, случаи плагиата. Но «нарушение» воли писателя означает одновременно и утверждение ее, выявление всех изменений его мысли, обнаружение «темных мест» и их истолкование, выявление «творческих и нетворческих моментов», что дает возможность, в конечном счете, установить текст, пригодный для чтения читателем и изучения исследователем.